Сегодня, как ванильная девочка, сидела на рабочем столе, прислонившись спиной к горячему принтеру, грела пальцы, обнимая чашку чая с бергамотом, и смотрела в окно на проезжающие поезда.
Начала анализировать накатывающую тоску, поняла, как же много мне дали родители. Начиная от улыбки
(5 лет с пластинками, 2 года в брекетах), заканчивая кругозором. За какие-то 20 лет своей жизни, я успела побывать дофига где. Мой отец из любого дня умеет сделать чудо,
истинное волшебство, взяв на себя все вопросы организации. А мне остаётся наслаждаться и ловить, хранить и лелеять в памяти каждый момент этого чуда.
много несвязных букв про поездки
Я блуждала по Кносскому лабиринту и мыла руки в водопадах Олимпа. Ступала по окаменевшему пеплу Сантарина и взбиралась к монастырям Метеор. Я помню Акрополь, ряды кувшинов с вином и маслом, узкое жерло коринфского канала, выпрыгивающих перед кораблем дельфинов. Помню рифы Красного моря и стаи ярчайших рыб всех цветов и оттенков. Я ездила на слонах, верблюдах, ослах, плавала с дельфинами и белухой.
Я бросалась в огромные волны Индийского океана и ледяной водопад посреди джунглей. Была особой скидочной картой на ночном рынке: десятки рук тянулись потрогать маленькую светлоглазую девочку с выгоревшими до белизны волосами. Я танцевала у огня с группой бродящих... Артистов? Циркачей? Фаерщиков? Есть ли слово для тощего оголодавшего человеческого тела, которое гнется и движется так, что усомняешься в его человечности?
Я помню дождь весеннего Парижа, от которого можно спрятаться в Лувре или в ближайшем подвальном ресторанчике Латинского квартала, где всегда есть горячий луковый суп и вино. Солнечный день - это подарок, и его можно скормить лебедям в версальском саду, вместе с остатками утреннего круассана. Помню высоту: узкие винтовые лестницы Нотр-Дама; лучи-проспекты, звездой расходящиеся от Триумфальной арки; самоубийцу, летящего с Эйфелевой башни; насквозь пропахший гиацинтами Дисней-ленд.
Я помню серость английского неба, даже когда оно слепило голубизной. Помню воронов Тауэра и игрушечную плюшевую овечку на могиле Профессора, среди колец, браслетов и записок. Помню личную Нарнию - Hamleys, и случайно найденное волшебство лавки рождественских украшений и фей, посреди жаркого июля, напротив музея Шекспира.
Я помню сосны и скалы Черногории, подсвеченные прожекторами замки Польши, лубочные послерождественские австрийские деревушки, помпезную Вену, сотни свечей и гулкий звук закрывающихся за спиной дверей святого Стефана. Помню магические Альпы, с пасторальными пейзажами и сменой всех сезонов - когда не знаешь, что ждет за следующем тоннелем: снега по колено? зеленая трава? опавшая сухая листва? облако, поднявшись над которым, снова можно видеть ярчайшее небо? Помню мокрую черепицу Венеции, истоптанные камни брусчатки, чистые ярчайшие бирюзовые каналы, запах гиацинтов (3 января!) и белые розы у изголовья моей кровати.
Прага и Турция показали, что я и сама способна создать себе волшебство. Спускаясь в подземные города Каппадокии, гробницы и храмы истоков христианства. Играя "Танцы на Лысой горе" на полурасстроенной гитаре, прислонившись спиной к очередному костелу Староместа. Наблюдая за бегущей водой по белоснежным от солей термальных источников скалам Памуккале. Вдыхая запах сирени на закате в Вышеграде.
И всё же, у нас с отцом диаметрально разные подходы. Он продумывает каждую мелочь, имея множество вариантов для любого выбора, что бы мне не захотелось. Я же полагаюсь на интуицию и случай, и вполне способна выбрать квартиру, исходя из цвета обоев.
Я никогда в дестве ничего особенно не хотела: не просила кукол, компьютера, чего-нибудь еще. Мне казалось, что у меня есть всё, и даже больше, чем я могла бы себе представить и хотеть. Ведь что бы что-то иметь - достаточно это увидеть и хранить в памяти и сердце.
Я безумно благодарна семье, судьбе и жизни.
@музыка:
Аквариум - Пришел пить воду; Ветка
@настроение:
И когда слова были отменены, мы стали неуязвимы. (с)
@темы:
девочка-табуретка,
семья,
академия